Альбом «Это не я»
Мультиссылка (VK, Apple Music, Spotify, YouTube, Yandex Music, Bandcamp)
Сверкалочка
из могильного белого ада в чёрный рай шли мы в сером дыму я заметил какое-то яркого цвета и рванулся из строя к нему
невзирая на чорта и Бога изловчился я спрятать в карман заводной апельсин в виде сердца златого а внутри говорящий тюльпан
любовался, ложася на койку, ювелирным огнём и пьянел от того, что увидел ту Тройку в полыханьи тройном
и глазами я видел отлично то, как жив и красив в слюдяной скорлупе, в эпицентре яичном бьётся анимиро́ванный гиф
пропадал я за эту сверкалочку, никого не кляня, не виня, обитатели сведенборговых улочек за размах уважали меня
шёл я в рай огневыми шагами, как Христос обещал что пойду, девять дней и тридцатиметровое пламя девяносто три шага в бреду
негодяй! ты на воле нас бросил, а теперь поклоняешься нам! это да, говорю, гражданин надзиратель, значит, зря, говорю, гражданин надзиратель, вы мазнули тогда, гражданин надзиратель, этим мёдом меня по губам.
Акафист
Радуйся, черноплодное и белоглазое, желтоволосое и красношеее, с крестом и розою, в предсердиях с прозябшим, со остекленевающей в руке, с дырочкою в правом боку, с топором в голове.
Радуйся, в небо головой до подбородка вросшее. Радуйся, яко даже ногтя твоего глава твоя не стоит и не в состоянии осмыслить. Радуйся, ничего хорошего не рождшее. Радуйся, демонстрирующее интерес к магии, нумерологии и милосердию. Радуйся, за одно только сегодняшнее утро девяносто три рубля целковых милостыни роздшее.
Бражничай, аддикции подверженное, поскольку кто-то уже выпил за твои грехи. Радуйся, из маленьких диаволов большие символы слагающее. Радуйся, религию индивидуальной гибели с самим собой соисповедующее. Радуйся, на маловерие сетующее маловерно. Радуйся, из соумирания с собою в сомертвие со миром не умеющее перейти.
Радуйся, спокойный доброжелательный сатанизм. Благодарим тебя за то, что посетил наше царство предвосхищения, любви, сердечного веселья. Радуйся, ведь скоро ты сгоришь во светлом аде, где только эрос и агапэ, и осанна в вышних, и всё пронзаемо лучами Освещения Несотворенного — и больше нету ничего.
Радуйся, держись и не отчаивайся, Русское метафизическое подполье.
Wir Rufen Deine Wölfe
отправь своё нам волко, дай нам своё копьё. двенадцать плюс нисколько (сюда) в юдоль моё.
зовём твоей подмоги — охота терпит крах. смеются воя роги о наших мертвецах.
ворог уж на пороге последнего конца.
у птичек нету кличек, у птицебоя глаз, и не снесёт яичек уже никто из нас.
серпы роняет жница, колосьев больше нет. гляди, уже спустился к нам ворон-птицеед.
он держит нас и с высо- ты шлёшь нам свой привет.
Битца
Как дамой накрытый валет, не виден под ночерью вечер. Смотрю, из окна человечек выходит и движется в лес.
Строений углы обогнув, вплывает в смятенную темень, и тёмные тени растений его пеленают. В плену
он видит какие-то сны, развитие и продолженье, как он продолжает движенье под сенью бессонной сосны.
Жужжит в деревах шестерня, луна опустилась на нитке, за нею спускаются лунные детки и обступают меня.
Верней, обступают его. Он плачет и крыльями машет, на ветку садится и пишет, и мокнет подушка его.
Он пишет, с трудом вспомина- я близких друзей отдалённых фамилии, какими они были, были ли они, и какие у них имена.
Но вспомнить не можетца мне, какие у них были лица. Ведь чтоб наяву позабытца, сначала они исчезают во сне.
Гремит и пружинит карниз, пустой, оцинкован как вёдра. Король наступает как утро, но день побеждает как туз.
Tabula Smaragdina
парни, мы все подохнем и встретимся во гробех. вспыхнет шарахнет жахнет, и я увижу вас всех.
мы молнии с неба, мы цапли, плачь, лягушачий народ, роняем кровавые капли среди изумрудных болот.
холоден я, один я, имею посмертный вид, но tabula smaragdina мне унывать не велит.
53 (Череп и молод)
Не хочу, чтобы это была моя жизнь и моё пятьдесят лет и три года, пятьдесят лет и три года, пятьдесят лет и три года, потому что я слишком хорош для неё.
Ненавижу! Вот это: восемь лет, четырнадцать лет, двадцать два года, тридцать пять лет, пятьдесят лет и три года, пятьдесят лет и три года, пятьдесят лет и три года, это, вы знаете, не моё.
Не хочу, чтобы это были мои воспоминания, я слишком хорош для них. У меня ясный ум, злые острые зубы. Я обещал участвовать. На фуражке моей — череп и молот. Слов у меня — полон нагрудный карман. На языке у меня — плесните еще пятьдесят. Пятьдесят лет и три года, пятьдесят лет и три года, пятьдесят лет и три года.
Над головой — созвездие Волопаса сияющее висит. Не моя чашка чая, не мой кусок мяса. Я для этого слишком хорош. Скоро старость, готовимся, бегаем по утрам, отжимаемся, как-то ритмически организуем свою речь.
Элегия
(Instrumental)
Песня о друге
Я выпил и нолил вновь за мою и твою любовь. Я наполнил, наполнил, наполнил вновь за твою огромную любовь.
Но ты ничего не сказал, и я тебя наказал. Но ты ж ничего, ничего не сказал — я и вылил на тебя бокал.
Ты не брюнет и не сед, как будто тебя нет, нет, нет. Не лыс, не брюнет, не блондин и не сед, как будто тебя просто нет.
Я выпил и снова налил за то, чтоб ты был, был, был. Опрокинул, налил, опрокинул, налил — чтобы ты хоть бы где-нибудь был.
Лёжа
С тех пор, как Господь мой ударил меня под рёбра и закрыл это место плотью, закрыл это место кожей, я лежу на кровати, и, на кровати лёжа, лежу как придавленный брёвнами. Бог живёт в моих рёбрах.
Лежать на спине — монашество, отсечение воли, пассивное созерцание, почти никакой боли. Когда затевается вправо вращенье — это есть деятельное служенье.
А коли есть дерзновение телом почувствовать Бога — стон и кряхтение, путь левого бока.
Yastoboy
когда-то я был взрослым, а не детским когда-нибудь я буду молодым не умирать живым, а жить мертвецким сиять и пахнуть, как огонь и дым
и дух святой носился над водою земля была безвидна, воздух был невидим и один, а я был двое как стар и млад, как умный и дебил
как оловян и стоик, как солдатик как великан и мальчик, муж и жен и как великолептик и седатик не бойся, yastoboy and yastoman
Ноктюрн
Гроб на колёсах гремит по чёрному городу. Вашей молитвы просил мой сотаинник. Он-то свою на лестнице ненарочно разбил, выбежал из квартиры посмотреть во мраке:
под окном, распахнутым в сад, — гроб на колёсах. Раздвоенная красная занавеска вылизывала комнату, как никому не знакомый язык. Окна упали со стен этой комнаты.
Белое пятно обнаружили на потолке: сквозь тучи мрачнеет, способное причинить лунатизм. Очень сотаинник мой боится колёсного гроба, он-то уже на лестнице, похрустывают осколки.
Очень от смерти противная горечь на языке, наверное, кто-то прямолинейный скривился бы, иного укоренённого вовсе бы вырвало, наш православный пока справляется.
Nihil Absconditum
в нічній безодні, ég græt undir krossinum кричу в порожнечу глуху — eli, eli чом ти покинув? мій вакууме minn tómarúm, hví hefur þú yfirgefið mig?
eilíf hvíld, ég grát undir krossinum ég öskra út í tóma tómið — eli, eli af hverju fórstu frá mér? tómarúmið mitt tómleiki minn, tómur af hverju tókstu mig?
nihil absconditum, myrkur málleysi dimmt eyðimörk sálarinnar, eyðieyðimörk sálar þögn þín er banvænni en þúsund orð þögn þín er þyngri en blóðugt sverð.
ég er blindur og bjánalegur, berskjaldaður ég reika í reimleika milli grafanna af guðdómlegum krafti milljónir guða, sem lágu í duftinu, muldruðu fyrir sjálfum sér þeir hlæja að kjánalegum hégóma hins eilífa «já»
nihil absconditum, myrkur málleysi dimmt þögn þín er þungbærari en þúsund orð þögn þín er banvænni en blóðug sverð
дай мені не безодню глузду але дно безглуздя ekki ljós logos, heldur ringulreið rökleysis ekkert einskis, ekkert alls, algjört tóm ekkert einskis, ekkert alls, algjört tóm
твоє мовчання убивчіше слова
nihil absconditum, myrkur málleysi dimmt eyðimörk sálarinnar, örvæntingar eyðimörk sálar þögn þín er ærandi örvæntingaróp þögn þín er drápsorð, dauðadómur vonleysis
Ничто Сокрытое
в бездне ночной я плачу под крестом, крича в глухую пустоту — эли, эли почему ты ушёл? мой вакуум, моя пустота, почему ты покинул меня?
вечный покой, я плачу под крестом кричу в пустоту — эли, эли почему ты покинул меня? моя пустота, опустошённость моя, зачем ты наполнилась мною?
Ничто Сокрытое, тёмная немая пустыня души, души пустыня твоё молчание смертоноснее тысячи слов твоё молчание тяжелее окровавленного меча.
я слеп и глуп и беззащитен. блуждаю по тайникам между могилами могуществ миллионы богов, поверженных в прах, бормочут себе под нос, они смеются над глупою суетой вечного «да»
nihil absconditum, мрак молчаливый твоё молчание тяжелее тысячи слов твоё молчание смертоноснее окровавленного меча.
дай мне не бездну смысла, но дно бессмысленности не светлый логос, а иррациональный хаос ничего напрасного, совсем ничего, абсолютная пустота ничего напрасного, совсем ничего, абсолютная пустота
твоё молчание убийственнее слова
nihil absconditum, темно, немо, темно пустыня души, безлюдная пустыня души твоё молчание — язвительный крик твоё молчание — убийственное слово, смертный приговор.
Это не я
Звёзды, лежащие на тарелке, невелики, далеки и мелки. Тьма, обжигающая пищевод, полусуха и красна.
Ну так вот,
я не того хотел, а ещё я ничего не хотел вообще.
Звёзды, наколотые на вилки, тьма, содержащаяся в бутылке. Пьяная песня моя — это не я.
Тексты — Олег Пащенко Музыка — Олег Пащенко и Udio Сведение и мастеринг — Олег Пащенко
Июнь 2024
